Голубые крымские лагуны, снежные шапки Кавказа, строгие фьорды Норвегии. Все эти уголки планеты, такие разные, можно увидеть в одном месте. В Ярославском художественном музее открывается выставка художника-мариниста Льва Лагорио. Имя не такое известное, как имя другого певца морской стихии, Айвазовского. Однако мастера не менее интересного и самобытного.

Лев Лагорио был знаком с Айвазовским, но в ранней юности. Оба родились в Феодосии. Но в творческой манере художников общим является только море. Пейзажи Лагорио, рисовавшего только с натуры,отличаются лаконичным сюжетом. При этом живопись столь виртуозна, что полотна словно дышат одухотворенной поэзией . В них много воздуха и бескрайнего морского пространства. Никаких бурь, прозрачное спокойное море, высеченное живым природным светом. Не только Крымское побережье, художник любил и северные страны, Норвегию, Финляндию, с их приглушенными красками и множеством полутонов. Бархатной, называли его манеру современники.

Ирина Кулешова, старший научный сотрудник экспозиционно-выставочного отдела: «Он ведь после окончания Академии художеств был послан как пенсионер Академии за границу и изучал барбизонцев, предшественников импрессионистов.»

На выставке представлены все периоды творчества художника. Горы -вторая его любовь. Он бывал на Кавказе, в свите великого князя, и даже участвовал в военных действиях, за что награжден мечами к имеющемуся у него ордену Святой Анны.

Ирина Кулешова, старший научный сотрудник экспозиционно-выставочного отдела: «Горные пейзажи у него совершенно потрясающие. Пространство выстроено не предметами, не линеарно, а светом. Вы посмотрите,как горят задние планы- снежные вершины гор. И как играет и живет совершенно по - другому передний план.»

Еще более нежен и прозрачен мир Лагорио в его акварельных работах.

Ирина Кулешова, старший научный сотрудник экспозиционно-выставочного отдела: «Он обратился к акварели к графике во второй половине жизни в 1880 году он был основателем, инициатором общества русских акварелистов.»

Эти вещи редко покидают фонды музея, столь трепетное отношение обусловлено их хрупкостью. Хранители берегут графику как зеницу ока. Как знать, может быть, после этой выставки листы лягут на полку на долгие десятилетия. Они полны жизни и продолжают общую линию движения художника, которого называли поэтом моря и неба.